Вьюшкова Ирина Геннадьевна
аспирант кафедры русской литературы, Российский государственный педагогический университет им. А.И.Герцена, Санкт-Петербург

Об углубленном изучении творчества Я.П.Полонского в курсе «История русской литературы XIX века»

Федеральный государственный образовательный стандарт высшего профессионального образования (ФГОС ВПО) по направлению подготовки 050100 – педагогическое образование профиль – филологический, утвержденный приказом Министерства образования и науки Российской Федерации 22.12.2009 года, относится к новому поколению стандартов, ориентированных на подготовку вузом выпускников с квалификацией «бакалавр». Согласно основной образовательной программе бакалавриата, рекомендованной ФГОС ВПО, в вузе предусматривается изучение обязательных учебных циклов: гуманитарного, социального и экономического; математического и естественнонаучного; профессионального, а также разделов: физической культуры; учебной и производственной практик; итоговой государственной аттестации.

Поскольку каждый учебный цикл включает базовую (обязательную) и вариативную (профильную), устанавливаемую вузом часть, имеется возможность расширения и углубления компетенций, определяемых содержанием базовых (обязательных) дисциплин (модулей).

Руководствуясь тем, что базовая часть «Гуманитарного, социального и экономического» цикла предполагает изучение таких обязательных дисциплин как «История», «Философия», «Иностранный язык», «Культура речи», «Экономика образования», вариативная часть допускает (для овладения студентами общекультурных и профессиональных компетенций) включение в программу дисциплины (модуля) «История русской литературы», объемом до 4-х зачетных единиц (144 часа). Преподаватель сам вправе формировать ее структуру и основные компоненты.

К примеру, модуль «История русской литературы», направленный на освоение обучающимися основных тенденций в историко-литературном процессе от фольклора до настоящего времени, может включать следующие зачетные единицы:

«Фольклор и древнерусская литература»,
«История русской литературы XVII-XVIII вв.»,
«История русской литературы XIX в.»,
«История русской литературы XX - XXI вв.».

Содержание каждой зачетной единицы также вариативно и наполняется по усмотрению преподавателя. Креативный подход позволяет ему в процессе формирования модуля «История русской литературы» уделить наибольшее внимание из всех зачетных единиц - «Истории русской литературы XIX века», так как в ее пределах рассматривается творчество отечественных классиков: А.С.Пушкина, М.Ю.Лермонтова, Н.В. Гоголя, И.С. Тургенева, Ф.М. Достоевского, Л.Н.Толстого и др. В плеяду этих писателей уместно вписывается и Я.П.Полонский(1819 – 1898), творчество которого мы предлагаем изучать углубленно (отведя на него 8 часов из 36), мотивируя это тем, что все процессы, которые протекали в литературе XIX века, отразились в его художественном наследии, по объему превысившим 10 томов и охватившим период с 1840-х по 1890-е гг. Познание особенностей творческой индивидуальности художника Я.П.Полонского логично построить на изучении ведущих и значимых мотивов, которым автор сохранял верность на протяжении жизненного пути: любви, смерти, дороги и т.д., сконцентрировав при этом внимание на мотиве сна, употребляемом писателем чаще всего. Он встречается в 178 (из 394-х) стихотворных и в 31 (из 33-х) прозаическом произведениях. Несмотря на это в литературоведении остается недооцененным этот факт. Исследователи ограничиваются, как правило, либо упоминаниями о сновидческих сюжетах Полонского в ряду прочих его поэтических «фантазий» [1-4], либо по необходимости обращаются к мотиву сна при анализе отдельных стихотворений [5], либо вписывают интерес Полонского к этой тематике в интересующий исследователя проблемный контекст (например, мифопоэтический)[6]. Все вышесказанное относится исключительно к поэтическому творчеству Полонского; вопрос о поэтике сновидений его прозы вообще не ставился. В связи с этим определение своеобразия онейропоэтики всего творчества Полонского в курсе «История русской литературы XIX в.» актуально, потому что позволяет комплексно изучить специфику поэтики поэзии и прозы писателя в аспекте – выяснения особенностей сквозного функционирования мотива сна в произведениях Полонского разной родовой и жанровой принадлежности. А знание выявленных особенностей функционирования мотива сна в сопряжении с другими мотивами поможет выявить ведущие особенности литературного процесса эпохи XIX века.

Итак, выделив на углубленное изучение художественного наследия Полонского в онейропоэтическом аспекте 8 часов, мы предлагаем в рамках 4-х занятий проследить эволюцию мотивного комплекса сна и его функционирования на материале поэзии и прозы писателя.

На 1-м занятии преподаватель сообщает студентам сведения о роли сна в жизни и эстетике Я.П.Полонского, а также демонстрирует данные фронтального анализа его творчества, подтверждающие не только устойчивый интерес писателя к теме сна, но и свидетельствующие о наличии в его художественном наследии разветвленного мотивного комплекса сна (репрезентированного лексемами, отражающими сновидческую тематику: сон, полусон, спать; дрема; греза; сновидение; мнится, мерещится, чудится; бред; не-сон, т.е. лексемы не спать, бессонный, разбудить и т.д., с сильным преобладанием лексем первой группы: сон, полусон, спать) на протяжении всего творческого пути, при некоторой активизации его в 1875-80-е гг. В дальнейшем преподаватель акцентирует внимание на том, что и в поэзии, и в прозе Полонский включает мотив сна в произведения разных жанров и проблематики. Вместе с тем, собственная семантика этого мотивного комплекса обнаруживает определенные различия в условиях каждой из этих разновидностей литературного творчества.

2-е занятие отводится анализу поэтического творчества, в пределах которого наиболее распространенным случаем (150 стихотворений) является использование мотива сна в качестве образной детали. Чаще всего сон как предикат соотносится либо с персонажем или лирическим героем, либо с вещным миром (прежде всего, природой). Формой его репрезентации выступает либо прямое слово, либо – в случае иносказания – сравнение или метафора. Среди последних почти нет оригинальных: Полонский предпочитает использовать стертые, клишированные метафоры («сон чувств», «сон души», «сон-смерть»), – при этом нередко обыгрывая их в контексте стихотворений («Лунный свет», «Туман», «Спустя 15 лет» и др.). Статистика свидетельствует о явном предпочтении Полонского к однократному включению мотива сна в текст отдельного произведения. Его функции могут быть и экспрессивными, и идеологически-содержательными, и фабульными; но во всех рассмотренных случаях сюжетообразующая роль мотива сводится к построению части (фрагмента) сюжета, либо его составляющей. Ценностная окраска мотива сна здесь – преимущественно позитивная, светлая. Сон способен восстанавливать силы человека, естественную гармонию мира; он – знак живой жизни. Особенно выразительной оказывается онейропоэтика пейзажной лирики Полонского («Вечер», «В Имеретии», «Тишь» и др.), в пределах которой появляются характерные для Полонского-поэта оксюморонные образы ночной, спящей, но полного внутреннего напряжения и динамики природы («сонных листьев трепетанье» и пр.). При этом, однако, герой Полонского, в отличие от лермонтовской традиции («…отдохнешь и ты»), как правило, лишен надежды на будущий отдых в единении с природой.

В 28 стихотворениях мотив сна использован как основа сюжета всего произведения; сон здесь становится активным фактором формирования особой реальности в масштабах отдельного произведения. Особенно активно Полонский создавал подобного рода стихотворения в период Закавказья (с 1845 по 1850 гг.) и в петербургский период (с 1875 по 1880 гг.). Мотив сна, разрастаясь в сюжет, включается в текст либо как вставная конструкция (сон-воспоминание) («Царь-Девица» и др.), либо другими путями (как развернутая метафора «сон-смерть»: «Смерть малютки»), диалог с приснившимися персонажами («Тени и сны» и т.д.). Явь и сон оказываются контрастными, но одновременно взаимопроникаемыми. Использование онейропоэтики помогает Полонскому показать героя рефлексирующим, представить мир сложным и многогранным. Сон – это возможность для героя заново прожить лучшие минуты жизни, чаще всего связанные с детством, юностью; сновидения обычно коррелируют с идеальным, возвышающим состоянием бытия. Однако при этом в сновидческих сюжетах постепенно усиливается момент драматизации, особенно при обращении к прогностическим сюжетам: герой все чаще оказывается в тревожном неведении о будущем («Колокольчик», «Качка в бурю»).

3-е занятие посвящается анализу цикла «Сны» (1860), в котором онейропоэтика Полонского обретает концептуальность, что проявляется в цикловом сюжете, оставляющем гнетущее впечатление неоднозначности мира и человеческого сознания, ищущего выход из одиночества. Сновидения формируют особое пространство медитации лирического героя, находящегося в пограничной ситуации. Он болезненно ощущает разделенность сна – и яви, внутреннего пространства (комнаты) – и внешнего (заоконного) мира, света – и тьмы. В сновидческих сюжетах герой ищет свободы – и одновременно избавления от одиночества. В системе цикла сны не объясняют мир (как в традиционных онейропоэтических моделях), но, напротив, внушают впечатление о его необъяснимости.

Таким образом, завершая разговор о поэтическом творчестве Я.П.Полонского, отмечаем, что семантика сна, в целом наследуя идеалистически-романтические коннотации, уже осложняется и становится средством драматизации мироощущения героя. Эта тенденция активизируется в прозе.

4-е занятие направлено на изучение прозы Я.П.Полонского, где сон (также как и в поэзии) является важной составляющей жизни героев. Многообразен контингент спящих, их возрастной диапазон и социальный статус; место и обстоятельства сна, его качество; стадии; включенность в различные сюжетные ситуации; степень достоверности сна и т.д. При этом, если в поэзии мотив сна в тексте, как правило, единичен, то в прозе часты «сетки» сновидческих мотивов в одном произведении; характерна разносубъектная принадлежность снов в пределах одного сюжета; если сон в сюжетообразующей функции в поэзии организует обычно все произведение, то в прозе – лишь его часть. Появляются немногочисленные, но и абсолютно невозможные в поэзии стилистические синонимы лексемы «спать» («дрыхнуть», «почивать», «в объятиях Морфея» и др.).

Вводя сновидческую мотивику в прозу, Полонский последовательно экспериментирует, опираясь на различные традиции прозы; в ранний (кавказский) период - прежде всего связанной с бытописанием, очерковостью в духе «натуральной школы» («Делибаштала», «Квартира в татарском квартале», «Тифлисские сакли»).

Далее, важнейшим качеством прозы Полонского 1850-1860-х гг. становится психологизм, связанный с интересом писателя к внутреннему миру ребенка или подростка. Перекликаясь с исканиями раннего Л.Н.Толстого, в разработке онейропоэтики писатель здесь более самостоятелен, чем в «кавказских» рассказах. Мотив сна активно способствует формированию образа героя-мечтателя. Полонскому, с его позитивистски-просветительскими установками, особенно близок аналитизм, который он часто доводит до крайности, перекладывая «разъяснительную» функцию на повествователя – особенно в том, что касается подсознания. Писатель последовательно использует такие специфические особенности прозы, как систему повествования и фабульность (оставляя открытыми финалы, сосредоточиваясь на процессе и его анализе; ведя повествование либо с введением точки зрения героя («Статуя Весны»), либо – непосредственно от лица героя («Груня», «Дом в деревне»). В итоге все рассказы трилогии превращаются в экспериментально-аналитические психологические этюды. Мотив сна формирует важный элемент художественного мира этой прозы с ее интересом к внутренней, иррациональной, открытой «в тайну» психологической жизни человека. Принципиальная особенность художественной реальности прозы Полонского, в отличие от поэзии - ее многосубъектная структура. Хотя во всех рассказах трилогии сон подан пока как явление субъективное, здесь уже появляются проявления «разноречия» (термин М.М.Бахтина) в его осмыслении и интерпретации персонажами. В дальнейшем прозаическом творчестве Полонского именно эта тенденция в развитии онейропоэтики станет ведущей.

Наиболее последовательно это происходит в романном жанре - «Признания Сергея Чалыгина»(1867). Ставя в центр романного мира процесс взросления героя, им же и описанный, Полонский в романе синтезировал и развил то, что им было начато в психологической прозе 1850-х годов (аналитизм, авторефлексия и пр.). Система повествования позволяет характеризовать мир героя, воспринимающего окружающее субъективно, сообразно особенностям своего сознания. Фабульность, определяющаяся хроникальным принципом, семантизирована (как и в прозе Полонского 1840 - 1860-х гг.) в открытом финале романа, чем подчеркивается первостепенный интерес к процессу становления и развития личности ребенка, а не конечному итогу. Важнейшим предметом внимания в этой области остается для Полонского сфера бессознательного, репрезентированная средствами онейропоэтики. Особую роль обретает ранее едва апробированная форма снов-«обманок», появляющихся в романе в двух случаях: когда взрослые хотят отвести внимание ребенка от каких-то событий, что-то скрыть; или тогда, когда мальчик, проявляя любопытство, сам пытается что-то узнать, притворяясь спящим. От тривиальной ситуации обмана сны эти отличаются тем, что герой, как правило, оказывается готов поверить в то, что такой сон имел место в действительности. Так продолжается разработка представления о сне как феномене неоднозначном и до конца не поддающемся рассудочному осмыслению. В художественном мире романа этот прием демонстрирует разобщенность героев, имеющих разный взгляд на жизнь и тяготеющих к различным интерпретациям внешних событий. Взрослые используют ситуацию сна для навязывания своих версий; для ребенка мир проблематизируется через постижение этой многосубъектности человеческого бытия – наиболее очевидной именно в романе. Сон маркирует загадочную, проблемную сторону окружающего героя мира; при этом, Полонский, оставаясь верным сложившейся традиционной модели реалистического автобиографического романа, не затрагивает мистическую сторону сновидческой проблематики.

Мистического начала будет лишена и проза последнего периода творчества Полонского, когда в период с 1870-х по 1890-е гг., писатель фокусирует внимание на сфере подсознания героев, на их психике ((«На высотах спиритизма» (1877 г.), «Галлюцинат» (1883 г.), «Психопатка» (1892 г.)). Рассматривая вопрос о роли и об участии сна в психических процессах человеческого организма, писатель сохраняет аналитический взгляд как на окружающий (внешний) мир, так и на внутренний (субъективный) мир героев. В каждом из произведений есть человек с явными отклонениями от нормальной психической организации: Давид Долгоглазов («На высотах спиритизма»), Трубин («Галлюцинат»), Александра Иволгина («Психопатка»). Стремясь выяснить характер и природу этих отклонений, квалифицировать их, включив в общую картину мира, Полонский не дает окончательных выводов и однозначной оценки этих явлений. В результате развития сюжета и аналитического всматривания в проблему общая картина в финале каждый раз представляется более запутанной и неоднозначной, чем в начале. Психические аномалии не противопоставляются нормальному течению жизни, но врастают в него, обнаруживая ненормальность самой этой жизни. При обрисовке аномальной картины мира Полонский использует специальную поэтику, характерными приемами которой являются: «рваная» фабула; множественность точек зрения; система типологически родственных – при внешних различиях – персонажей. При выявлении маргинальных особенностей психических «отклонений» особенно эффективным оказывается включение мотивики сна. Сон используется преимущественно как посредник между двумя мирами – реальным и воображаемым, рождая ощущение отсутствия целостности общей картины мира. Онейросфера расширяется: сон предстает зоной и механизмом контакта реальной действительности с ирреальной (магнетический сон, психоз и пр.). Сновидческая сфера не поддается однозначной оценке – как и весь окружающий человека в видении Полонского мир. Он может получать рациональное объяснение, но в системе межличностных отношений, в соположении субъективного миропонимания окончательность в его осмыслении невозможна. Тем самым проблематизируется само рационально-позитивистское мировидение как таковое – что было характерной особенностью общественного сознания конца XIX в. (ср., например, рассказ Чехова «Спать хочется»). Полонский выступает художником, не просто чрезвычайно чутким к своему времени, но и стремящимся к самостоятельному творческому освоению проблем своего времени.

Таким образом, вариативная (профильная) часть учебного «Гуманитарного, социального и экономического цикла» образовательной программы бакалавриата, предусмотренной ФГОС ВПО 2009 г., позволяет включить в нее модуль «История русской литературы» и на протяжении нескольких занятий уже в рамках зачетной единицы «История русской литературы XIX в.» изучать целенаправленно поэзию и прозу Я.П.Полонского в онейропоэтическом аспекте. Применение комплексного подхода при анализе онейросферы писателя наглядно демонстрирует, как мотивный комплекс сна становится универсалией всего литературного творчества Полонского, трансформирующейся в ценностно-аксиологическом плане. Если в поэзии сон преимущественно (и изначально) маркирует идеально-гармоничный мир, то при усилении его сюжетной роли, появлении других персонажей, рассуждения, вопросов о будущем – он драматизируется. В прозе сон разъединяет людей, разрушая контакты между ними. В художественной реальности произведений он определяет отношения человека с миром - и человека с человеком, - выступая важной константой этих отношений.

Углубленное изучение онейропоэтики творчества Я.П.Полонского важно и значимо, так как в историко-литературном плане она служит соединяющим звеном между романтизмом и символизмом, бытописанием – и философией, естественно-научным подходом и фантастикой (чуждой поэтике абсурда). Синтезируя, соединяя в своем творчестве опыт онейропоэтики литературы классического периода, Полонский одновременно предвосхищает особенности сновидческих сюжетов литературы XX – XXI вв., как модернистской, так и реалистической.

Литература.

Добролюбов Н.А. Стихотворения Я.П.Полонского. Дополнение к стихотворениям, изданным в 1855 г. СПб, 1859; Рассказы Я.П.Полонского. СПб., 1859. // Добролюбов Н.А. Полное собрание сочинений. В 9 тт. – М., 1962. – Т.2. – с.548-558.
Волынский А.Л. Литературные заметки (… Фантазия в поэтическом творчестве Полонского. – Публицистические отголоски в некоторых его стихотворениях). – Северный вестник. – 1896. - № 8. – с. 271-276.
Орлов В.Н. Полонский // История русской литературы. Т.VIII. Ч.2. – Литература шестидесятых годов. – М. – Л., 1956. – С. 261-283.
Лагунов А.И. Лирика Якова Полонского. – Ставрополь, 1974. – 128 с.
Николина Н.А.»Колокольчик» Я.П.Полонского: жанр и структура текста // Русский язык в школе. – 2004. - № 6. – с. 54-59.
Козубовская Г.П. Проблема мифологизма в русской поэзии конца XIX – начала XX веков. – Самара. – Барнаул, 1995. – с. 22-37.

Рекомендовано к публикации:
Л.Е.Ляпина, доктор филологических наук, научный руководитель работы
А.А.Ахаян, доктор педагогических наук, член Редакционной Коллегии