Гатило Валентина Леонидовна
аспирант кафедры социальных технологий,  Белгородский государственный университет, г. Белгород
KbIHbKA@yandex.ru  

Диагностика социального здоровья студенчества 

Аннотация
Статья посвящена проблеме социального здоровья студенческой молодежи в контексте социокультурной среды высшего учебного заведения. Анализируется действительное состояния социального здоровья студенческой молодежи на материалах исследования, проведенного в 2012г. среди студентов Белгорода и Воронежа. 

Ключевые слова
социальное здоровье, студенчество, социальная среда российского вуза

Проблема социального здоровья студенчества является важной, в силу стратегической значимости данной социальной группы. От характеристик социальности студенческой молодежи зависят как темпы российской модернизации, так и морально-нравственный облик общества. С другой стороны, данный характер обуславливает способность молодых людей успешно адаптироваться к требованиям современности, быть социально эффективными, востребованными, конструктивно и социально-экологично воздействовать на все уровни социальной действительности [2]. 

Следуя социологическому пониманию социального здоровья, можно сказать, что в самом общем виде оно представляет собой сложный социальный феномен, возникающий в процессе взаимодействия индивида с социальной средой, в рамках которого имеет место постоянное взаимное влияние и взаимное преобразование [1].  Характеристиками социального здоровья личности студента являются: социальная инклюзия, доступность социальных ресурсов, характеристики социальной активности, социальное доверие личности, потенциал социальной мобильности, степень управляемости ситуацией, социальное самочувствие. 

С целью диагностики состояния социального здоровья нами в 2012 г. был проведен социологический опрос студентов Белгорода и Воронежа (1018 человек).  Исследовались студенты пяти курсов дневного отделения с акцентом на студентах II-IV курсов, как наиболее включенных в жизнедеятельность вуза.   

Результаты опроса показали, что от 83 до 95 % студентов всех курсов проявляют высокую удовлетворенность отношениями с одногруппниками и другими студентами, с профессорско-преподавательским составом (ППС) и представителями руководства. Отношения с одногруппниками и другими студентами большинство респондентов характеризует как дружеские и дружеско-деловые, с преподавателями – как конструктивно-деловые и дружеско-деловые, с представителями руководства – как конструктивно-деловые. Очень мало студентов указывает на конфликтность отношений с другими студентами, с ППС или администрацией. О том, что с представителями деканатов и ректората складываются формально-безразличные отношения, указывают не более 27 % студентов. 

Констатация студентами удовлетворённости отношениями друг с другом, ППС и администрацией, а также положительная их характеристика (дружеские, дружеско-деловые, конструктивно-деловые) свидетельствует о высокой степени социального доверия, довольно успешной социальной инклюзии в вузовские структуры и удовлетворённости своим студенческим статусом. Это позволило предположить, что студенты чувствуют себя в этой среде вполне уверенно и следующий показатель социального здоровья – управляемость ситуацией – должен иметь соответственно высокие значения. 

Однако это лишь частично подтверждается ответами студентов, «могут ли они довести свою точку зрения, найти согласие в отношениях» с другими студентами, ППС и представителями деканата/ректората. Большинство студентов полагают, что могут донести свою точку зрения до одногруппников, преподавателей (наиболее частый в этом контексте ответ – «иногда – да, иногда – нет»). Но в отношении того же самого до представителей вузовской администрации студенты, опрошены и в Белгороде, и в Воронеже, выказывают определённые сомнения, либо, что наиболее часто, – затрудняются ответить. 

Противоречие между высокой степенью удовлетворенности отношениями и не слишком высокими показателями управляемости, подконтрольности тех или иных типов отношений объясняется во многом пассивным характером студенческой позиции к ситуации на факультете и в вузе, неосведомленностью о возможностях и механизмах влияния на ситуацию, неверием в возможность подобного влияния. Наиболее рельефно это проявляется при анализе отношения студентов к студенческому самоуправлению и ответственности за ситуацию и решения в группе/на факультете/в вузе. Так, около 40% анкетированных студентов не имеют представления о том, что в вузе имеется студенческое самоуправление, а ещё 34 % полагают, что оно существует, но о том, в чём заключаются его функции, имеют весьма смутное представление. В органах самоуправления (студенческие советы, активы факультетов, старостаты) участвуют около 16 % опрошенных. При этом половина из них полагает, что студенческое самоуправление – явление достаточно формальное и на ситуацию в вузе повлиять не может вообще, а на ситуацию на факультете – несущественно.

Не менее важным выводом является существенное несоответствие между представлениями студентов о должной ответственности и ответственности реальной. Если в отношениях внутри группы данные два типа ответственности дают достаточно высокие показатели, то на факультетском и внутривузовском уровне мы получаем картину существенных расхождений. Представляется, что в группе для студентов очевидны как механизмы контроля над ситуацией и принимаемыми решениями, так и возможность собственного участия в них. Эти механизмы имеют, преимущественно, неформальный характер. На уровне факультета и вуза такие механизмы неочевидны, де-факто студент не может оказывать существенного влияния на ход образовательного процесса. Студенческое самоуправление представляется делом формальным и эфемерным. Это объясняется тем, что диалог между студентами и администрацией, как правило, конструктивен лишь в рамках весьма узкого веера возможностей: организация спортивных секций, подготовка к различным творчески-развлекательными мероприятиям. В рамках таких дел студентам даётся достаточное количество творческой свободы, однако взаимосвязь их с образовательным процессом в вузе, фактически, не прослеживается.  

Вообще, студентам неизвестны ни правовые механизмы деятельности самоуправления, ни возможности преодоления неформальных границ между собственной субкультурой и корпоративной культурой администрации. Ход событий на общевузовском и частично – на факультетском уровне представляется большинству студентов чем-то вроде стихийной силы, на которую они могут оказывать столь же ничтожное влияние, что и на изменения погоды. В этом смысле, большинство студентов отчуждёно от деятельности вуза как многоуровневой системы. Такое отчуждение обусловливает социальную пассивность студенчества, проявляющуюся в нежелании участвовать в различных значимых явлениях жизни вуза. Так, в планировании и реализации мероприятий в вузе и на факультете вообще не хотят участвовать более трети из прошедших анкетирование студентов. Если прибавить к их числу тех, кто хочет участвовать, но не знает как, и тех, кто хочет принимать участие, но не имеет времени, то процент студентов, не принимающих участие в планировании и реализации факультетских дел превысит цифру 80. Также дело обстоит с желанием участвовать в распределении стипендий и поощрений, определением графика учёбы, выборе учебных дисциплин. Достаточно высокую активность студенты проявляют в выборе специализации. Выбор специализации непосредственно касается личной профессиональной судьбы многих студентов, поэтому они и показывают высокий процент участия в этой позиции. Все остальные охарактеризованные позиции, отмеченные «печатью» высокой пассивности, связаны с участием в коллективной жизни, с выходом за пределы студенческой субкультуры, с налаженным диалогом с администрацией вуза с умением использовать те средства, которые даёт студенческое самоуправление. От всех этих практик студенчество достаточно сильно отчуждено и не видит возможности преодоления такого отчуждения.  

Данные результаты анкетирования свидетельствуют о невысоком значении ряда параметров социального здоровья студенчества. Так, например, социальная инклюзия успешно реализуется в рамках студенческой группы, и, следовательно, в студенческой субкультуре. Студенты не воспринимают вуз как единое социокультурное пространство. Паттерны корпоративной культуры ППС и администрации в рамках вузовской социокультурной среды, по мнению студентов, закрыты для них либо частично, либо полностью. Невзирая на то, что в вузе наличествует студенческое самоуправление, оно не рассматривается большинством респондентов как доступный социальный ресурс, с помощью которого можно повлиять на ситуацию. Пассивная позиция студентов в отношении большинства значимых сторон вузовской жизни, за исключением внутригрупповых отношений и выбора специализации свидетельствует о том, что респонденты, во-первых, не усматривают ресурсов влияния на вузовский и факультетский уровень, и, во-вторых, не очень-то заинтересованы в поиске таковых ресурсов. В этом отношении для студенчества гораздо более приоритетна личная судьба и неформальные отношения со сверстниками-одногруппниками, нежели коллективные и, в существенной мере, формализованные взаимодействия на институциальном уровне. Всё это говорит о низкой социальной активности и низкой же степени управляемости ситуацией вне студенческой группы, что отражает тенденцию замыкания студента в двух, своего рода, «кругах», весьма ограничивающих его мировоззренческие горизонты, – с одной стороны в рамках собственного эгоцентрического мировосприятия, с другой стороны, в пределах молодёжной субкультуры. На наш взгляд, это негативным образом влияет на реализацию потенциала социальной мобильности в вузовских стенах. Большинство студентов либо вообще не стремятся, либо не видят возможностей к повышению своего статуса на факультетском и вузовском уровне.  

Что касается экстраполяции образовательного ресурса за пределы вуза, то большинство респондентов полагает, что получаемое образование либо полностью, либо частично соответствует требованиям, предъявляемым при трудоустройстве (Белгород – 58 %, Воронеж – 70%), а также современному рынку труда (Белгород – 65%, Воронеж – 72  %). Около 64 % опрошенных респондентов полагают, что уровень образования играет определенную роль в процессе профессиональной реализации и достижении жизненного успеха, но, в первую очередь, это зависит от личных качеств человека. При этом при анализе динамики оценки студентами соответствия получаемого ими образования рынку труда, становится очевидно, что к 4 и 5 курсу как белгородские, так и воронежские студенты всё менее оптимистично оценивают свои приобретенные в вузе знания как соответствующие рыночным требованиям. Начиная со второго курса весьма велико число тех, кто вообще затрудняется что-то сказать по этому поводу. Это ещё более симптоматично, поскольку указывает как на отсутствие умений «применяться» своим образованием к рынку труда, так и на пассивную позицию, когда студент мало заинтересован даже в оценке своих профессиональных перспектив, исходя из получаемого образования. 

К политике вуза большинство опрошенных студентов относятся положительно: по мнению более чем половины опрошенных респондентов, мероприятия и отношения в вузе либо полностью, либо (что вдвое чаще) частично мотивируют к взаимопомощи и взаимовыручке, к участию в студенческом самоуправлении, к творческому подходу к учёбе, к участию в спортмероприятях, к укреплению профессиональных, дружеских отношений между преподавателями и студентами, на участие в научной деятельности. Однако все эти положительные данные следует рассматривать в рамках аберрации расхождений абстрактного и конкретного. В данном контексте абстрактная и формальная мотивированность, подкрепляемая как добровольным, так и «добровольно-принудительным» участием в разовых мероприятиях, в существенной мере, преобладает над действительной и постоянной практикой. Это достаточно рельефно доказывается на примерах отношения респондентов к студенческому самоуправлению, различия абстрактной и реально проявляемой ответственности, а также при выявлении низкой степени социальной активности в отношении собственного участия в факультетских и вузовских мероприятиях. 

Положительно оценивая политику вуза, как внешний фактор студенты положительно оценивают и личную самореализацию: в дружеских отношениях, в научной, культурной, спортивной и иной творческой деятельности, в общественной жизни, в получении профессиональных ЗУН и в раскрытии личностных качеств. По всем перечисленным позициям, как минимум, 60% студентов полагают, что самореализуются либо полностью, либо отчасти.  

Таким образом, возникает впечатление, что у большинства студентов в ходе обучения в вузе складывается вполне оптимистическое и удовлетворённое мировосприятие, которое не очень-то «колеблют» противоречия, обусловленные характером внешней среды. Определённый свет на такое положение дел проливает исследование П.С. Фёдоровой корпоративной культуры как фактор формирования образовательной среды вуза. Федорова выявила, что «респонденты в первую очередь выделяют получение положительных эмоций в качестве компонента удовлетворенности образовательным процессом. При этом значительная часть студентов (47 %) отмечают приоритет эмоционального комфорта именно в ходе учебного процесса, 31 % связывают возможность положительного эмоционального подкрепления исключительно с общением между собой и лишь 12 % ждут эмоционального удовлетворения от внеучебной деятельности» [3]. Для нас в данном контексте интересен вывод о том, что для студентов, в первую очередь, важен эмоциональный компонент образовательного процесса. Достигнув определённого эмоционального комфорта, студенты в значительной мере удовлетворяются достигнутым положением. Эмоциональная комфортность в рамках образовательного процесса способствует формированию эмоционально детерминированного габитуса. Выражаясь словами П. Бурдье, студент «обживает институции» – в нашем случае вузовское социокультурное пространство, – исходя из поисков эмоциональной удовлетворённости. Наиболее легко обрести её в рамках дружеских отношений на уровне студенческой группы. Эмоциональная удовлетворённость другими сторонами вузовской жизни поддерживается, в том числе, и за счёт пассивной позиции по отношению к факультетским и вузовским делам. Многие студенты предпочитают не вмешиваться в ход факультетских и вузовских событий, дабы не нарушить излишне активной деятельностью свой комфортный эмоциональный «гомеостаз» внутренней среды личности студента. Эмоциональная удовлетворённость способствует созданию определённой иллюзии о том, что самореализация во всех сферах происходит успешно. Нам думается, что в области получения профессиональных ЗУН, в области научной и общественной жизни эта иллюзия аналогична с позицией страуса, спрятавшего голову в «песок» эмоционального комфорта. Этот факт представляет собой интегративное качество, обусловленное взаимной детерминацией внутренней средой личности и внешней социокультурной средой. В идеале социальное здоровье позволяет гармонизировать, балансировать внешние влияния и уникальные процессы внутренне психической жизни. 

Литература

1. Бабинцев В.П., Колпина Л.В. Проблема формирования категориального аппарата понятия «социальное здоровье» // Научные ведомости БелГУ. Серия: Философия. Социология. Право. 2008. №5. URL: http://cyberleninka.ru/article/n/problema-formirovaniya-kategorialnogo-apparata-ponyatiya-sotsialnoe-zdorovie

2. Колпина Л.В., Сербай И.Н. К вопросу об определении понятия «Социальное здоровье» // Среднерусский вестник общественных наук. 2011. № 1. С. 49-56.

3. Фёдорова П.С.  Корпоративная культура как фактор формирования образовательной среды вуза // Ярославский педагогический вестник – 2010 – № 4 – Том II (Психолого-педагогические науки). – С. 224.

Рекомендовано к публикации:
Л.В.Колпина, кандидат социологических наук,научный руководитель работы
Н.Ф.Радионова, доктор педагогических наук, член Редакционной Коллегии

_____

Valentina L. Gatilo
Postgraduate student, Center of social technologies, Institute of Public and Municipal Management, Belgorod State University, Belgorod
KbIHbKA@yandex.ru  

Diagnostics of social health of students  

The actual questions of the social health of students in the context of the social environment of higher education are mentioned in the article. The recent research shows that the actual condition of social students’ health is still under study in Belgorod and Voronezh regions. 

Key words:
social health, students, Russian University social environment.