| |||||
The Emissia.Offline Letters Электронное научное издание (педагогические и психологические науки) | |||||
Издается с 7 ноября 1995 г. Учредитель: Российский государственный педагогический университет им. А.И.Герцена, Санкт-Петербург | |||||
|
|||||
Богдановская Ирина Марковна Проект Юлия Львовна Карпова Светлана Владимировна
Аннотация Ключевые cлова _________ Valerij Кh. Manerov Irina M. Bogdanovskaya Julia L. Project Svetlana V. Karpova
Abstract Key words _________ Первым теоретиком и методологом кросс-культурной психологии, равно как и всей академической парадигмы психологии можно считать В. Вундта, который в первые два десятилетия XX века издал 10-томной «Психологии народов» [1]. При этом Вундта, эмпирически изучавшего свойства сознания, весьма интересовали явления нравственной жизни, в том числе состояния, в которых происходит «обсуждение себя самого», связанные с аффектами одобрения и неодобрения, и получающие своё выражение в самосознании, называемые, как он пишет, совестью. Более того, В. Вундт в своих трудах последовательно рассматривал все сферы нравственной жизни, восходя от отдельной личности к «союзу культурных государств» и человечеству в целом [2, с. 245-255]. Можно считать, что В. Вундт остановился в своём научном творчестве на пороге кросс-культурной психологии нравственных явлений. Что же касается российской психологии, то в советский период их свободное изучение в значительной степени блокировалось господствующей идеологией, на первое место выдвинувшей сначала классовую, затем по-преимуществу общественную совесть, по определению превосходящую и несравнимую с «буржуазной». Немногие исключения составляли, к примеру, работы С.Л. Рубинштейна, впрочем, также вынужденного, в силу идеологического прессинга, корректировать свои высказывания о природе нравственных феноменов [3 ]. И если кросс-культурные исследования нравственных феноменов на западе инициировались и продолжались на протяжении всего XX века, то, как отмечает А. А. Хвостов, в нашей стране кросс-культурные исследования почти не проводятся [4 ]. Нечастые исключения сегодня составляют работы А, А. Хвостова [5, 6], В.Х. Манёрова и Ван Хаоюя [ 7], В.Х. Манёрова [ 8 ] Ван Хаоюя [ 9 ], Э. Ю. Казниной [ 10]. Однако сформировавшаяся с начала 90-х годов психологическая ситуация в стране, названная коллапсом совести, деградацией морали, чрезвычайно актуализировала нравственную проблематику в целом, в том числе и неизбежные попытки проведения сравнительных межкультурных сравнений в этой сфере [11]. Ещё Д. Кемпбелл писал, что успешность любого кросс-культурного исследования в значительно мере зависит от разработанности его методологических оснований и совсем не сводится «...к простому сравнение двух групп» [12, с. 310]. В этом плане, как отмечает Т. П. Емельянова, кросскультурная психология представлена двумя точками зрения на методологические основания [13, с. 61-69]. Более ранняя связана с выдвижением Г. Триандисом понятия “культурный синдром”, выраженного в попытке «описать связь между феноменами: культурными (независимая переменная) и социально-психологическими (зависимая переменная), что, несомненно, сближает её с методологией если не классического, то квази-эксперимента. Впрочем, в кросс-культурной психологии влияние культуры сводится к так называемым контекстным переменным, рассматриваемым как относительно постоянные (в определенный исторический промежуток) факторы, или условия жизни людей, рассматриваемые как проводники влияния культуры на психические процессы, структуры и закономерности. При таком понимании, как отмечается, они выступают лишь как относительные аналоги независимых переменных, отражая жизненные условия в рамках той или иной культуры. Согласно второй точке зрения (Г. Яхода и Д. Прайс-Уильямс), культура трактуется не как “независимая переменная”, а как сущность, неотделимая от индивида » [13; C. 64- 65]. Но в любом случаях необходим учёт влияния внешних переменных, трактуемых, однако, по-разному. Совесть является функциональным органом и системообразующим фактором в структуре личности, в её функционировании задействованы когнитивные, эмотивные, регуляторные, коммуникативные аспекты психики: происходит различение нравственного и безнравственного, производится наказание за негативный выбор и поощрение за позитивный выбор и противостояние злу. Выполняя эти функции, совесть совершает постоянное наблюдение за выполнением должного и справедливого, осуществляя пожизненный нравственный мониторинг [ 8 ]. Более того, как пишет об этом В.Д. Шадриков, совесть является также органом покаяния и самосовершенствования [14]. Успешность функционирования совести, выполняющей столь важные функции, проявляется во многих показателях благополучного личностного развития, исходящих из глубинного (онтологического) основания личности. При этом многомерность, многофункциональность феномена совести отражается в её антиномическом сочетании устремлений человеческого духа и телесного основания: одновременно она «трансцендентна – имманентна», «абсолютна – относительна», «природна (врожденна) – приобретаема (воспитуема)», «сознательна – пред- или бессознательна»; «рациональна (рефлексивна) – интуитивна», «свободна – детерминирована» и т. д. [15 ]. Поэтому при всей трансцендентности и абсолютности совести на её развитие и актуальное состояние влияет множество дополнительных факторов: пол, возраст, влияние родительской семьи и самовоспитания, отношение к религии, так или иначе преломляемые в событиях, происходящие на жизненном пути личности. Далее мы представим результаты серии из трёх исследований, учитывающих на представления о совести и нравственность влияние как культуры в целом, так и двух внешних переменных (пол и регион проживания респондентов). 1. В первом исследовании изучались представления о совести в трёх сравниваемых культурах. Сравнивались 3 выборки, состоящие из 196 студентов-россиян, немцев и представителей восточной, мусульманской в своей основе культуры (узбеки, таджики, азербайджанцы). Эмпирические данные получены при использовании методик ОССС (Манёров В.Х. [7, 8]) и «Друг-советчик» (Е.К. Веселова [16, 17]), далее они подвергались анализу с помощью H-критерия Краскала-Уоллиса. Подчеркнём, что далее мы обращаемся лишь к 38 из 106 пунктов ОССС, для которых были обнаружены достоверные кросс-культурные различия. Оказалось, что наиболее определённые суждения о совести выносятся мусульманами, 20 пунктов из 38, у россиян — 18, у немцев — 10. При этом во всех культурах респондентами на уровне средних значений (тенденций) в разной степени, но подтверждается существование и важность совести, выполнение ею смыслообразующей функции. Россияне и мусульмане чаще отмечают её регулятивную, когнитивную, эмотивную функции, а также её воспитательную роль. Во всех группах отмечается соотнесенность совести с нравственными качествами личности (честь, ответственность, чистота души), но мусульмане делали это чаще всех, немцы — реже. Мусульмане также в наибольшей степени согласны с религиозной природой совести. Лишь немцы не выносят определённого согласия с утверждением «Меня можно назвать совестливым человеком», но при этом они не считают, что «совесть большинства других людей работает лучше их собственной». Также лишь немецкие респонденты «не пытаются выдать себя не за того, кто они есть на самом деле», и только они вполне определённо полагают, что «человек по природе эгоистичен». Средняя оценка россиян по этому пункту близка к определённости, но не достигает её, а мусульмане дают по ему неопределённые оценки. В целом можно же сделать вывод о том, что, наряду с не отличающимися достоверно у всех групп 68 средними оценками представления, наблюдается также большая содержательная наполненность системы из 38 представлений, содержащая перечисленные выше особенности. При этом наиболее позитивными и содержательными оказались представления выборки респондентов из восточной культуры, а также у россиян. Выборка немецких респондентов оказалась несколько отличной в своих представлениях о совести: она содержит только 5 определённых, а также совпадающих по знаку с двумя другими культурами представлениями, тогда как у россиян подобных совпадений хотя бы ещё с одной выборкой оказалось 17, у мусульман — 13. Таким образом, особенность культурных влияний на представления о совести обнаружила себя для системы из 38 представлений и представлена как в денотативном, так и коннотативном планах. Остальные 68 суждений-переменных могут быть потенциально соотнесены с транскультурным инвариантом представлений о совести, уже выявленном нами при сравнении российской и китайской (Ван Хаоюй, В.Х. Манёров [ 7]), а также российской и грузинской культур (Э.Ю. Казнина [10]). 2. На втором этапе изучалась проблема достоверности различий в представлениях о совести женщин и мужчин. Отметим, что активное внимание к более общей проблеме половых/гендерных различий нравственности уделяется в различных направлениях, школах и парадигмах психологической науки. Так, к примеру, Л. Кольберг установил, что большинство людей находится на конвенциональном уровне морального развития, тогда как дети и правонарушители пребывают на доконвенциональном уровне [18, 19]. Высший, пост-конвенциональный этап достигается лишь при должном уровне этического развития, особенно при выборе альтруистической профессии. Но женщин, достигших пост-конвенционального уровня, в исследовании Кольберга не встретилось. Однако при всей декларируемой универсальности теории Кольберга известно, что она была основана на лонгитюдном исследовании 48 мальчиков [18, 19]. Кэрол Гиллиган, сотрудница Кольберга, пришла к выводу, что разработанная классификация уровней морального развития получена лишь на основе системы “мужских” нравственных ценностей [20]. Проблему К. Гиллиган усматривает в преимущественной ориентации Л. Кольберга и других исследователей на маскулинную модель развития, отождествляемую с общечеловеческой. Утверждается, что маскулинная модель связана с осознанием человеком собственной автономии, проявляющйся в независимости и беспристрастности суждений, неподвластности чувствам и контекстам, ориентации на универсальные принципы. Отклонение женского развития от маскулинной модели считается отклонением от нормы. К. Гиллиган выявляет проблематичность самой правомерности возведения маскулинной модели в абсолютную норму и, ссылаясь на исследования Н. Ходороу, подчеркивает, что источником различия в психическом развитии мужчин и женщин являются особенности процесса формирования половой идентичности в раннем детстве. Эти различия связываются с тем, что “женщины всегда в большей мере ответственны за заботу о маленьком ребенке”, поскольку человеком, который заботится о ребенке в первые три года жизни, главным образом является женщина. В результате женщина, принадлежащая к любой культуре, в большей степени, чем мужчина самоопределяется в контексте её отношений с другими людьми [20]. Что касается отечественных исследований представлений о совести и гендерных различиях в этих представлениях, то наиболее близкое по предмету исследование осуществлено в работе Л.Ш. Мустафиной [21]. Диссертантом выявлено общее и различное в структуре социальных представлений (СП) о совести в 8 исследованных группах молодежи, отличающихся по возрасту, полу и региону проживания. Общими для всех групп явились три элемента ядра СП, отражающие глубокое понимание содержания совести («Совесть связана с осознанием своих поступков, ответственностью и нравственным долгом перед другими») и приобретенный характер совести («В человеке совесть закладывается воспитанием», «У разных людей совесть развита в разной степени»). Что важно, то, наряду с наиболее полным ядром СП в группе девушек и юношей студентов из Казани и девушек-школьниц из Москвы, самым малочисленным оказалось ядро СП о совести юношей-студентов из Москвы. Интересно также, что Мустафина называет ядро СП в системе представлений казанских девушек-студенток и юношей-студентов из Москвы как имеющее устоявшийся характер, тогда как у остальных групп молодежи в ядре СП присутствуют элементы, имеющие взаимоисключающий характер (утверждения о врожденной и приобретенной природе совести). На наш взгляд, подобные антиномические суждения как раз и отражают более полное понимание антиномической природы совести, в которой сочетается врождённое и приобретённое [15]. В другой работе М.И. Воловикова и Л.Ш. Мустафина, обсуждая результаты ассоциативного исследования, также приходят к выводу, что девочки «острее осознают нравственные правила (заповеди), чувствуют свои нарушения их («вина», «проступок») и переживают из-за проблем с совестью («извинение», «её нет», «пустота») [22, с. 90]. Однако эти данные имеют скорее качественный характер и нуждаются в проверке. В нашем исследовании сравнивались представления о совести мужчин и женщин, измеренные с помощью методики ОССС. Достоверность различий определялась с помощью непараметрического критерия U-критерия Манна-Уитни. Как оказалось, для респондентов-девушек характерна, в сравнении с юношами-сокурсниками, тенденция большей выраженности (на уровне значимых различий) позитивности утверждений о совести в следующих направлениях: это признание большей ценности совести и нравственности; признание существования феномена совести и его роли. Налицо также большая представленность, разнообразие функционального аспекта феномена: эмотивной, когнитивной, коммуникативной, регуляторно-поведенческой, а также воспитательной функции. Помимо перечисленных обнаружены также достоверные различия представлений о совести по другим позициям. Так, у девушек достоверно более высокими оказались: духовно-нравственное, онтологическое понимание природы совести, религиозная окрашенность её трактовки, признание влияния родителей на формирование совести. Возможно, по этой причине у девушек более выражены признаки внешнего локуса контроля. В дополнение к рассмотренным выше результатам были также получены данные о гендерных различиях, проявляемых при выполнении проективной методики («Друг-советчик», Е.К. Веселова [16, 17]). В этой методике рассматриваются проблемные высказывания в виде советов респондентов в ответ на «вопросы друзей», предлагаемые в тексте методики. Содержание советов респондентов оценивается на основе регистрации выполнения или нарушения в них библейских заповедей. Как оказалось, достоверные различия нравственных оснований советов юношей и девушек, определённые с помощью U-критерия Манна - Уитни, были получены для 5 из 12 шкал методики. Оказалось, что девушки в своих советах в большей степени придерживаются заповедей «не укради», «не прелюбодействуй», «не соблазняй ближнего», в меньшей степени они одобряют развод супругов. Величина интегративного индекса нравственности также была достоверно более высокой у девушек. Таким образом, подтвердилась большая содержательность и позитивность системы представлений о совести молодых респондентов женского пола, связанная, предположительно, с более высоким уровнем их нравственных позиций. 3. Влияние межрегиональных различий прослежено на третьем этапе исследования, в котором участвовали группы студентов психологических факультетов университетов С.-Петербурга и Петрозаводска. Отметим, что межрегиональные различия морали и нравственности в многонациональной России довольно активно изучается в рамках психологии нравственности. Так, выше уже отмечалось, что в диссертации Л.Ш. Мустафиной сравниваются представления о совести московских и казанских студентов [21]. В цикле исследований А.А. Хвостова и З.М. Гаджимурадовой указывается на такие факторы развития морального сознания, как социально-экономический статус семьи, роль образования и религиозности родителей [23]. Моральное сознание молодежи России в Москве и Кубани А.А. Хвостов изучает с А.А. Ивановой, выделяя 5 типажей [24 ]. Влияние иноэтнической среды (термин автора статьи), в сравнении с традиционной, исследует на примере дагестанской молодёжи Р.А. Луговой Р.А. [25]. По результатам работы её автор приходит к выводу, что происходят некоторые изменения в приоритете ценностей и ценность семьи несколько утрачивает свои позиции в самосознании дагестанской молодежи. Но в иноэтнической среде молодые дагестанцы сохраняет своё моральное самосознание и нормы поведения, основанные на с кавказском воспитании, воспринимает поведение окружающих через призму исламской традиции. Очевидно, подобные межрегиональные исследования, проводящие сравнение коренных жителей регионов с различными религиозными основаниями обретают форму кросс-культурных. На третьем этапе нашего исследования мы поставили целью выявление более завуалированных различий в регионах, существующих в рамках преобладающей христианской традиции. Отметим, что карельская культура сегодня признаётся христианской, поскольку в республике с населением 610 тысяч человек осталось лишь 45 тысяч карелов, 3 тысячи вепсов, а саамы вовсе не представлены. При применении методики ОССС статистически достоверные различия (U- критерий Манна-Уитни) между выборками студентов-психологов (123 человека из СПб и 40 из Петрозаводска) были получены по 32 пунктам методики из 106. Из них у петербуржцев для 19 пунктов были получены более позитивные представления, тогда как у петрозаводчан более позитивных представлений оказалось 10. Так, петербуржцы в большей степени поддерживают утверждение о факте наличия у них совести, а также её индивидуальную, социальную и жизненную важность, её роль в воспитании. Более высоки их оценки в отношении когнитивной, эмотивной, регуляторно-поведенческой функций. Они также более высоко оценивают у себя её фактическое состояние, её роль в поиске жизненных ценностей, смыслов, призвания. Кроме того, они также в большей степени связывают совесть с нравственными качествами личности. В то же время усматриваются и некоторые негативные и противоречивые тенденции в представлениях о совести петербуржцев. Так, при наличии перечисленных выше позитивных оценок внутреннего голоса совести они в большей степени испытывают негативные эмоции в общении с ним, их в меньшей степени беспокоит мнение о них самих других людей. Петербуржцы также в большей степени переживают растерянность и беспокойство, наблюдая окружающий мир, чаще признаются, что у них возникали обстоятельства, когда они шли на сделку с совестью. Они также не отличаются особым «стремлением к совершенству». Кроме того, в их оценках чаще проявляется тенденция к «осовремениванию совести»: они полагают, что «некоторые нравственные категории сегодня сильно устарели», а «современный человек может добиться большего, потому что избавился от нравственных химер». Возможно, в перечисленных различиях проявляется и более откровенная оценка отношений с совестью молодых людей из сравниваемых регионов. В заключение приведём также данные сравнительного анализа нравственного уровня студентов из двух обсуждаемых регионов, измеренные с помощью проективной методики «Друг-советчик» и обработанные с помощью U-критерия Манна-Уитни. Оказалось, что лишь для одного пункта (заповедь «не укради») петрозаводчане получили достоверно, на 5% уровне значимости, более низкие оценки парциальной нравственности. Интересно, что их оценки по общему индексу нравственности также оказались более низкими, но лишь на 8% уровне значимости (Z=1.76, P=0.078), поэтому альтернативная гипотеза о достоверно более низком интегративном уровне нравственности петрозаводчан не была подтверждена. Можно только предположить, что более либеральное отношение к заповеди «не укради» петрозаводчан определяется более низким жизненным уровнем местного населения. К примеру, лишь в группе карельских студентов встречаются советы респондентов «порадуйся» в ответ на вопрос подруги, что делать в ситуации, когда «продавец забыл взять деньги за кофточку.
Исследование выполнено при поддержке Российского Фонда Фундаментальных Исследований, проект № 17- 06- 00981 Рекомендовано к публикации: Literatura
| |||||
| |||||
Copyright (C) 2018, Письма в Эмиссия.Оффлайн (The
Emissia.Offline Letters): электронный научный журнал ISSN 1997-8588 (online). ISSN 2412-5520 (print-smart), ISSN 2500-2244 (CD-R) Свидетельство о регистрации СМИ Эл № ФС77-33379 (000863) от 02.10.2008 от Федеральной службы по надзору в сфере связи и массовых коммуникаций При перепечатке и цитировании просим ссылаться на " Письма в Эмиссия.Оффлайн ". Эл.почта: emissia@mail.ru Internet: http://www.emissia.org/ Тел.: +7-812-9817711, +7-904-3301873 Адрес редакции: 191186, Санкт-Петербург, наб. р. Мойки, 48, РГПУ им. А.И.Герцена, корп.11, к.24а Издатель: Консультационное бюро доктора Ахаяна [ИП Ахаян А.А.], гос. рег. 306784721900012 от 07,08,2006. |