Abstract
The article draws attention to the contradictions in the interpretation of games that have developed over many decades. On the one hand, as an all-pervasive, existential phenomenon - a broad view of the game, on the other hand, as a phenomenon isolated in time and place, entertaining, non-utilitarian - a narrow view. The study is based on the recognition of the existence of existential games, which the author calls behavioral. A description of behavioral games is given, examples are given showing their existential essence, meaning, features and their place in the classification of game teaching methods.

Key words: game, traditional game, behavioral game, game characteristics, game criteria, classification of educational games.

----------------

Существует два основных взгляда на игру. Назовем их широким и узким.

Под узким, будем понимать представление об игре, как некотором явлении, обособленном по времени и месте осуществления. К таким играм относятся детские и народные игры, а также традиционные игры взрослых.

Широкого взгляда на игру, как всепроникающего, повседневного явления нашей жизни придерживались Ф. Шиллер, Й. Хёзинга, Е. Финк, Э. Берн, и другие видные деятели науки и искусства. «Все есть игра» – говорит Хейзенга [1, с. 382 ]. «Игра объемлет всё» [1, с. 381] – соглашается Финк. «Игра бытийна» – утверждает Е.С.Алашеев [2]. Однако, не смотря на приверженность к широкому взгляду на игру, в качестве критериев эти и другие авторы приводят характеристики, отвечающие традиционным играм, отмечая их обособленность по времени и месту осуществления, не утилитарный, не серьезный характер.

Представляется, что разрешение данного противоречия возможно, если согласиться с утверждением, что существуют «бытийные» игры, в которых наличие игрового смысла очевидно, но трактовать их с привычных позиций, как игры не получается. Сторонники широкого взглядя на игру упоминают их вскользь. Например, Хёйзенга, определяя традиционные игры как замкнутые, тем самым признает, что есть и не замкнутые игры [3, с.85]. Финк констатирует: «Каждому известно несчётное число игровых ситуаций в частной, семейной и общественной сферах. Они изобилуют игровыми действиями, которые суть повседневные события и происшествия в человеческом мире» [1, с. 339]. Он называет традиционные игры открытыми, поскольку они всеми трактуются как игры, в противоположность «скрытым, как бы замаскированным играм» [1, с. 382]. Берн по сути дела сводит к игре всю человеческую культуру, утверждая, что «Воспитание детей – это преимущественно обучение их тому, в какие игры следует им играть» [4]. Следовательно, обучение и воспитание – это не только приобретение знаний и умений, но и освоение учащимися жизненных, игровых правил. С этих позиций социально-психологический тренинг, можно трактовать как обучение тому, как играть в бытийные игры. Эти доводы позволяют нам в качестве основы исследования признать факт существования бытийных игр, которые мы назвали поведенческими и ставит задачу определения их специфических черт. Научной основой исследования стала мотивационно-деятельностная теория активного обучения В.Н. Кругликова [5].

Рассмотрим классификацию уровней общения А.Б. Добровича [6] с точки зрения наличия игровых черт. Она включает.

Первый уровень – примитивный. Предполагает схему общения, в которой «собеседник не партнер, а нужный или мешающий предмет». Этот уровень не предполагает игровых действий, но напоминает игру с предметом.

Второй уровень - манипулятивный. Игровой характер общения налицо. Реализуется схема: «партнер – соперник в игре, которую непременно надо выиграть, выигрыш – выгода (материальная, житейская или психологическая)».

На третьем уровне - стандартизованном, общение, основанно на стандартах, когда один из партнеров (или оба) не желают контакта, но без него не обойтись. Используется простейшая игровая форма ритуала с использованием ролей-масок.

Четвертый, конвенциональный уровень предполагает общение в рамках принятых правил поведения. Соблюдение этических правил общения предполагает использование масок, манипуляций, притворства и других игровых действий. Согласно требованиям этики, культурных традиций человек не может себе позволить говорить, что думает, и поступать, как хочется и вынужден играть.

Пятый уровень прямо называется игровым. Он характеризуется интересом к партнеру, желанием заинтересовать. Этот уровень идеален для преподавательской деятельности, для романтических отношений;

Шестой уровень - делового общения. Игровая составляющая может отсутствовать. Но мотивы участников редко когда ограничиваются делом и всегда могут сопровождаться бытийными игровыми элементами.

Седьмой - духовный уровень не предполагает игры.

Из семи уровней общения как минимум пять так или иначе связаны с использованием игровых элементов. Два оставшихся тоже нельзя сбрасывать со счетов, особенно если учесть мнение Л. Витгенштейна. Витгенштейн ввел понятие «языковая игра», которое трактуется как «процесс достижения взаимосогласия, взаимопонимания индивидов, участвующих в диалоге. <…> Коммуникативный консенсус достигается при условии включенности субъектов в единую языковую игру <…>. Успех понимания в диалоге определяется тем, в какой степени каждый его участник овладел правилами языковой игры» [7]. Иными словами, для того, чтобы люди в процессе общения могли понять друг друга не достаточно просто говорить, нужно владеть навыками использования разных терминов и вариантов их трактовки, владеть навыками языковой игры. Этим достигается взаимопонимание и в этом суть диалога. С ним согласен Х.Г. Гадамер, для которого язык – это «главный способ понимания человеком окружающего мира, других людей и самого себя. Сущностью же языка, по Гадамеру, является игра» [8]. Ж.Е. Ермолаева идет дальше и даёт классификацию языковых игр, выделяя: словесные игры – это игры со словом; словесно-ролевые игры — разновидность ролевых игр с полным отсутствием материального компонента; лингвистические игры – это языковые игры, связанные с изучением языка и обогащением речи [9]. С нашей точки зрения языковая игра обладает необходимыми игровыми элементами, а также «игремами» – вербальными единицами, являющимися продуктом языковой игры», в трактовке Гридиной [10]. Любая языковая игра становится игрой в том случае, когда в ней присутствуют скрытые или явные мотивы участников, на что обращал внимание Э.Берн [4]. В их числе: стремление к победе, получению какой-то выгоды, демонстрация мастерства, превосходства, логики и догадки, правоты и т.п. В таких играх отсутствует обособленность по времени и месту. Следовательно, языковые, диалоговые игры можно трактовать как поведенческие игры, происходящие в ходе вербального общения.

Специфической особенностью поведенческих игр следует считать наличие социальных ролей. В социологии выделяют множество статусных ролей, которые принимает на себя человек в жизни: сын, дочь, отец, мать, инженер, начальник, покупатель, продавец в магазине и т.д. В психологии, в связм с этим, отмечается, что здоровый человек всегда хочет выглядеть в глазах окружающих лучше, чем он есть или таким, каким его хотели бы видеть. Поэтому он практически всегда «играет» в соответствии с ролью, отвечающей образу «желаемого Я» в данный момент времени. Жизнь ежедневно требует от человека играть. Необходимость этого обосновывает этикет, культурные традиции, должностные инструкции, корпоративные требования и т.д. Набор ролей и языковые игры – повседневный спутник любого человека. Поэтому прав был Шекспир, когда утверждал, что:

«Весь мир – театр.

В нем женщины, мужчины – все актёры.

У них свои есть выходы, уходы,

И каждый не одну играет роль» [11].

В поведенческих играх часто присутствует соревновательность. Соревнование, конкуренция пронизывает всю человеческую жизнь. В ее основе лежит биологическая сущность человека и его врожденная программа борьбы за выживание. Конкуренция служит мощным мотивом развития человека и движущей силой его устремлений. Но соревнование нельзя рассматривать как признак игры, поскольку оно само по себе игра. «Кто говорит «состязание», говорит «игра» [3, с. 132], – считает Хёйзенга.

Указанные две особенности поведенческих игр приводят нас к пониманию вездесущности и бытийности игры. Но у поведенческих игр есть и другие особенности. Для их выявления рассмотрим судебное заседание. Хёйзенга, обращая внимание на игровую суть судопроизводства, выделял три игровые формы судопроизводства: азартная игра, состязание или спор об заклад, пари и словесный поединок [3, c.143, 147-148]. Состязательность судебного процесса, как борьба обвинения и защиты, очевидна. В наличии и другие игровые элементы: роли, команды, система оценивания (закон), судьи, регламент (правила). С точки зрения структуры судебное заседание трудно отличить от традиционной игры. Если сравнить, судебное заседание, проводимое в качестве учебной игры в вузе и реальное заседание, то обращает на себя внимание тот факт, что в реальном процессе результатом игры становится приведение приговора суда в исполнение. Для трактовки игры с традиционных позиций это не имеет значения, поскольку происходит уже за пределами игры, после нее. Но для поведенческих игр этот факт становится первым характерным отличием. Поведенческие игры бытийны, они встроены в нашу жизнь, поэтому у них всегда есть предистория и последствия. В качестве последствий могут быть другие заседания суда, аппеляции, пересмотры. В качестве предистории вытупает опыт предыдущего общения участников процесса, предварительные слушания, следствие и т.д.

В целом к характерным чертам поведенческих игр, по нашему мнению можно отнести:

• наличие предистории и последствий;
   
• спонтанность начала и конца игры, ситуативно локализуемой местом и временем протекания;
   
• возможность начала и ведения игры одним игроком (манипуляция);
   
• субъективный, скрытый характер игровых целей, которые не декларируются, но при определенных условиях могут быть понятны;
   
• результат игры также не декларируется, но может быть очевиден;
   
• основные правила игры - этико-культурные нормы и правила общения;
   
• широкий диапазон вариативности действий, проявления инициативы;
   
• открытый характер участия – вход и выход из игры не регулируются;
   
• отсутствие организатора игры – игру ведут сами участники.

Отдельного анализа заслуживает вопрос о масштабе поведенческих игр. В свое время Г. Спенсер ввел понятие «социального организма», которое используется во многих отраслях науки. В современной трактовке «социальный организм» – это «автономное и целостное объединение людей, лока¬лизованное в пространстве и времени» [12]. Введение этого понятия позволяет характеризовать группы людей используя психологическую терминологию, предназначенную для описания отдельной личности. Это позволяет рассматривать групповые формы игр как игры между групповыми субъектами. В случае бытийных поведенческих игр, участники игры чаще всего одиночки, игра один на один. Когда играют двойки, тройки или большие группы, можно говорить об игре между групповыми субъектами. Отличий в характере игр один на один или между групповыми субъектами по нашему мнению нет. Масштабность поведенческих игр широка и может включать: политические игры (борьба стран за влияние, предвыборная борьба), экономические игры (конкурентная борьба за рынки сбыта), технические, технологические, научные (научный компаний), военно-технические (война, борьба разведок) и многие другие.

Рассмотрим, предложенную нами классификацию игровых методов обучения [13]. Классификация основана на признании того факта, что любые игры строятся по принципу детского конструктора и «собираются» из некоторого набора элементов. Каждый элемент может иметь несколько модификаций. К числу таких элементов мы относим: игровую цель, погружение или доигровую организацию, разминку, рефлексию, систему оценивания, проблемное ядро (имитационная модель деятельности системы управления, ситуационная задача), команды, роли, правила. Максимальное число элементов используется в группе деловых игр, к ним относятся деловые, оргдеятельностные, стратегические игры. Ко второй группе игр мы относим дидактические игры. В эту группу входят традиционные, народные игры и игры, целью которых является поиск единственного решения. Эти две первые группы игр не являются поведенческими и могут рассматриваться с традиционных позиций. К следующей группе игр - игровым ситуациям, относятся коммуникативные игры. В группу входят как игры традиционного типа, так и поведенческие игры, которые, не предполагают локализации по месту и времени проведения. Например, спонтанные дискуссии, некоторые ролевые игры, которые являются также открытыми играми в том смысле, что не предполагают, кто и когда присоединится к игре, когда она начнется и когда закончится. Игры этой группы могут не иметь системы оценивания, декларируемых правил. Четвертую группу составляют игровые приемы и процедуры. Все мини игры группы, или игровые приемы – поведенческие. Это отдельные игровые элементы, которые используются спонтанно и не предполагают создания игры как таковой. В педагогической деятельности примерами таких мин игр, например, являются предложения преподавателя классу: Кто знает как? Кто готов со мной поспорить? Педагогические провокации: Я не помню, кто подскажет?. Организация мини дискуссий: Вася считает, что…, а кто другого мнения? В бытовом контексте это манипуляции, заигрывания и т.п.

Приведенный подход позволяет говорить о том, что все типы игр имеют единую природу, поскольку построены с использованием идентичных элементов. Отличием является только иной состав игровых элементов.

Представляется, что введение понятия поведенческие игры позволяет разрешить многолетний конфликт теории игры и игровой практики. Примеряет узкое и широкое понимание игры и снимает существующие противоречия в ее трактовке. Выявленные специфические черты поведенческих игр достаточно хорошо объясняют бытийность и вездесущность игры. В целом трактовка поведенческих игр открывает новое направление в исследованиях игры в контексте различных научных направлений.

Литература

1. Φинк Евгений. Основные феномены человеческого бытия / Пер. с нем. А. В. Гараджа, Л. Ю. Фуксон; редактор пер. Леонид Фуксон. - М: КаНОН+ РООИ «Реабилитация», 2017. - 432 с.

2. Алашеев Е. С. Онтология Игры /Mixtura verborum`2003: возникновение, исчезновение, игра: Сб. ст. / Под общ.ред. С.А. Лишаева. – Самара: Самар. гуманит. акад., 2003. – 183 с. стр.54-84. URL: http://www.phil63.ru/ontologiya-igry#_edn [Дата обращения 01.07.2024]

3. Хёйзинга Й. Homo ludens (Человек играющий) – М., Эксмо-Пресс, 2001.

4. Берн Э. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры. М.. 1988. 399 с. С.27.

5. Кругликов В. Н. Оленникова М. В. Интерактивные образовательные технологии : учебник и практикум для академического бакалавриата / 2-е изд., перераб. и доп. — М. : Издательство Юрайт, 2018. — 354 с.

6. Шабанова Т. Типология уровней общения А.Б. Добровича. URL: https://studfile.net/preview/2626326/page:24/ [Дата обращения 01.07.2024]

7. Медведев Н.В. Вингенштейн и Гадамер о «языковой игре»/ Вестник ТГУ, выпуск 5 (121), 2013. С.158-164.

8. Гузик М. А. Игра как феномен культуры: уч. пособие – М., Изд. ФЛИНТА – 2012.

9. Ермолаева Ж. Е. 5 словесных и лингвистических игр на занятиях по русскому языку. URL: https://www.eduneo.ru/5-slovesnyx-i-lingvisticheskixigry-na-zanyatiyax-po-russkomu-yazyku/ [Дата обращения 01.07.2024]

10. Гридина Т.А. Языковая игра: стереотип и творчество. Урал. ГПИ Екатеринбург 1996.

11. Шекспир В. Полное собрание сочинений: В 8 т. / Под ред. А. А. Смирнова. Перевод Т. Щепкиной-Куперник М.-Л.: Academia, 1937, Т. 1. С. 239-360.

12. Межуев В.М. Цивилизация или цивилизации. К спорам вокруг понятия цивилизации // Знание. Понимание. Умение. 22380. № 20. С. 62–520.

13. Кругликов В. Н. Оленникова М. В. Интерактивные образовательные технологии: учебник и практикум для академического бакалавриата / 3-е изд., перераб. и доп. — М. : Издательство Юрайт, 2022. — 354 с. С.83-87.

Рекомендовано к публикации:
А.А.Ахаян, доктор педагогических наук, член Редакционной Коллегии

Literature

1. Φink Evgenij. Osnovnye fenomeny chelovecheskogo bytiya / Per. s nem. A. V. Garadzha, L. YU. Fukson; redaktor per. Leonid Fukson. - M: KaNON+ ROOI «Reabilitaciya», 2017. - 432 s.

2. Alasheyev Ye. S. Ontologiya Igry /Mixtura verborum`2003: vozniknoveniye, ischeznoveniye, igra: Sb. st. / Pod obshch.red. S.A. Lishayeva. – Samara: Samar. gumanit. akad., 2003. – 183 s. str.54-84. URL: http://www.phil63.ru/ontologiya-igry#_edn [Data obrashcheniya 01.07.2024]

3. Hyojzinga J. Homo ludens (CHelovek igrayushchij) – M., Eksmo-Press, 2001.

4. Bern E. Igry, v kotoryye igrayut lyudi. Lyudi, kotoryye igrayut v igry. M.. 1988. 399 s. S.27.

5. Kruglikov V. N. Olennikova M. V. Interaktivnyye obrazovatel'nyye tekhnologii : uchebnik i praktikum dlya akademicheskogo bakalavriata / 2-ye izd., pererab. i dop. — M. : Izdatel'stvo Yurayt, 2018. — 354 s.

6. Shabanova T. Tipologiya urovney obshcheniya A.B. Dobrovicha. URL: https://studfile.net/preview/2626326/page:24/ [Data obrashcheniya 01.07.2024]

7. Medvedev N.V. Vingenshteyn i Gadamer o «yazykovoy igre»/ Vestnik TGU, vypusk 5 (121), 2013. S.158-164.

8. Guzik M. A. Igra kak fenomen kul'tury: uch. posobiye – M., Izd. FLINTA – 2012. ]

9. Yermolayeva ZH. Ye. 5 slovesnykh i lingvisticheskikh igr na zanyatiyakh po russkomu yazyku. URL: https://www.eduneo.ru/5-slovesnyx-i-lingvisticheskixigry-na-zanyatiyax-po-russkomu-yazyku/ [Data obrashcheniya 01.07.2024]

10. Gridina T.A. YAzykovaya igra: stereotip i tvorchestvo. Ural. GPI Yekaterinburg 1996.

11. Shekspir V. Polnoye sobraniye sochineniy: V 8 t. / Pod red. A. A. Smirnova. Perevod T. Shchepkinoy-Kupernik M.-L.: Academia, 1937, T. 1. S. 239-360.

12. Mezhuyev V.M. Tsivilizatsiya ili tsivilizatsii. K sporam vokrug ponyatiya tsivilizatsii // Znaniye. Ponimaniye. Umeniye. 22380. № 20. S. 62–520.

13. Kruglikov V. N. Olennikova M. V. Interaktivnyye obrazovatel'nyye tekhnologii: uchebnik i praktikum dlya akademicheskogo bakalavriata / 3-ye izd., pererab. i dop. — M. : Izdatel'stvo Yurayt, 2022. — 354 s. S.83-87.