Abstract
The article presents the results of a survey of the personal characteristics and socio-cultural characteristics of Chinese citizens studying Russian in secondary and higher educational institutions in China and Russia, conducted in September-October 2024, through a questionnaire. The study involved 45 people aged 17 to 34 years. The data obtained show that among Chinese people studying Russian, humanitarian orientation of the profession and a high educational level predominate. It is revealed that personal factors play an important role in the process of learning Russian by Chinese. Conscientiousness, significantly associated with the success of mastering the Russian language, has correlations with various characteristics of resilience, associated with openness and benevolence. The data indicate the importance of resilience and positive personality traits for overcoming difficulties in learning Russian.

Key words: personal characteristics, socio-demographic characteristics, Chinese people learning Russian, resilience, personality traits.

----------------

Кросс-культурные и этнопсихологические исследования [1] часто фокусируются на изучении культурных, социальных и психологических факторов как детерминант разнообразия поведения [2]. В то же время глубокое понимание другой культуры невозможно без рассмотрения ее взаимосвязи с историческим контекстом, методами социализации и психологическими особенностями, определяющими функционирование индивидов [3]. Эти взаимосвязи позволяют людям адаптироваться к среде, в которой они выросли, развивались и, наконец, сложились как личность.

Вследствие этого, чтобы понять поведение людей, необходимо проанализировать психосоциальные взаимодействия, обусловленные культурой. Если рассматривать культуру как систему норм, убеждений, ролей, ценностей и отношений, а также учитывать интегрированный в нее ряд предпосылок, которые отражают социально-историческую среду, к которой принадлежат люди, можно достаточно точно установить, почему некая общественная группа определенным образом воспринимает действительность, ведет себя определенным образом и т. д.

Предыдущие исследования показывают, что социокультурная экосистема способствует развитию определенных личностных качеств у представителей некой народности и облегчает усвоение для ее членов правил поведения, позволяющих вести себя тем или иным образом в конкретной национальной группе. С другой стороны, при исследовании структуры личности и ее сравнении применительно к носителям отдельного культурного кода учеными использовались подходы, заметно отличающиеся друг от друга множеством критериев [4]. Они были систематизированны в работе американского лингвиста и антрополога К. Пайка «Язык в его отношении к объединенной теории структуры человеческого поведения» [5]. Этический подход обычно использует кросс-культурные измерения, ориентированные на конструкции, опирающиеся на универсальные черты, в то время как эмический исследует своеобразные (коренные) особенности каждой культуры [6].

Репрезентацией этического подхода является пятифакторная модель личности (Big Five personality traits) [7], описывающая личность с помощью таких черт как экстраверсия (активность, направленная во внешний мир), нейротизм (негативная эмоциональность), доброжелательность (привязанность к другим людям), добросовестность (способность к самоконтролю), открытость опыту (открытость новым идеям). К настоящему моменту эта модель была адаптирована для исследований, проводившихся в разных странах и, соответственно, в разных культурах, в том числе в России [8] и Китае [9].

В исследованиях, проводившихся с использованием эмического подхода, рассматривались структурные особенности личности, соответствующие каждой культуре, и выявлялись элементы, выходившие за рамки описанной выше пятифакторной модели. Наиболее интересными из них являются «амаэ» (снисходительная зависимость) в Японии [10], «убунту» (коллективная гармония) в Южной Африке [11], сочувствие (симпатия к людям) в Латинской Америке [12], «жэнь цинь» (ориентация на отношения) в Китае [13] и «пакикирамдам» (чувствительность и сочувствие) на Филиппинах [14].

Исследования, проведенные в рамках этнопсихологического подхода в Китае, выявили автохтонные (коренные) черты, свойственные гражданам этой страны вне зависимости от пола и возраста. В этих исследованиях использовались этносемантические методы (свободные ассоциации, фокус-группы и семантические сети), которые позволили выявить этнопсихологические конструкты и получить наиболее точный профиль носителя китайской культуры. Личность китайца соотносится с культурными требованиями, выраженными в виде определенных социокультурных предпосылок, которые в свою очередь влияют на индивидуальное поведение. Индивидуально-психологические характеристики проявляются, когда происходит принятие или отвержение данных предпосылок в форме дихотомии активного и пассивного поведения в решении проблем, которые возникают в контексте культуры.

В настоящем исследовании приняли участие 45 человек, обучающихся или завершивших обучение в четырех вузах России (СПбГУ и РГПУ им. А. И. Герцена) и Китая (Сычуаньский университет иностранных языков и Хунаньский педагогический университет). Опрошено 26 женщин и 19 мужчин в возрасте от 17 до 34 лет (средний возраст составил 25,16 года). При этом после определения IP-адресов респондентов выяснилось, что на момент заполнения анкеты большинство (27 человек) находились в Китае и только 18 человек - в России.

Социально-демографические характеристики китайцев, изучающих русский язык, изучались с помощью разработанной нами анкеты. Ссылка на анкету распространялась в группах учащихся в глобальных и национальных социальных сетях, с привлечением профессорско-преподавательского состава и методом прямой рассылки. Время заполнения анкеты составляло 40–45 минут.

Личностные характеристики изучались с помощью сверх-краткой версии опросника «Большая Пятерка» (Big Five Inventory-2, BFI-2-XS) – черты личности, по опроснику Ш. Шварца изучались ценности личности. Также использовался опросник С. МАДДИ «Тест жизнестойкости С. Мадди в адаптации Лу Гохуа, Лян Баоюн» (Hardiness Scale For Chinese Adults) [15], измеряющий выраженность жизнестойкости. Исследование проводилось с использованием данных адаптированных методик на китайском языке. Математико-статистический анализ (описательная статистика и корреляционный анализ r Спирмена) осуществлялся в статистической программе SPSS, версия 23.0.

Абсолютное большинство опрошенных – 24 человека (из 45) заявили, что обучались на гуманитарных факультетах вузов, равное количество – 6 человек изучали экономику и получали творческие специальности, 7 человек не нашли подходящего варианта среди предложенных в анкете и предпочли неопределенный вариант «другое». Наконец, двое респондентов указали, что связаны с естественными науками.

Около половины опрошенных (22 человека) сообщили, что имеют уровень образования, равный аспирантуре. Степень магистра и бакалавра предпочли назвать еще 22 человека (по 11 для каждой из категорий). Один человек обозначил себя школьником. По продолжительности изучения русского языка: 14 человек выбрали вариант 5–10 лет, то есть фактически подтвердили предположение о том, что многие китайцы изучают иностранный язык на протяжении нескольких образовательных этапов (школы и бакалавриата, бакалавриата и магистратуры, магистратуры и аспирантуры и т.д.), 12 человек сообщили, что изучают язык в течение 1–3 лет. Почти равное количество опрошенных – 6 человек и 8 человек выбрали диаметрально противоположные варианты «меньше года» и «больше 10 лет» соответственно.

Результаты корреляционного анализа рассматриваемых психологических переменных представлены на рис. 1.

Рис. 1. Корреляционная плеяда показателей опросников «Большая пятерка» и «Тест жизнестойкости» С. Мадди

Условные обозначения: ** - p<0.01. Все связи положительные.

Корреляционный анализ позволил выявить взаимосвязи между личностными чертами и уровнем жизнестойкости. В частности, выявлено, что такие показатели жизнестойкости, как вовлеченность, контроль, принятие риска, резилентность и общий показатель, имеют положительную взаимосвязь с личностными факторами «открытость опыту», «доброжелательность» и «добросовестность». Это указывает на роль позитивных личностных качества в преодолении трудностей в процессе изучения русского языка.

Кроме того, мы выявили, что показатель «добросовестность» имеет положительную связь с результатом теста русского языка (r=0.38, p<0.01). А поскольку добросовестность значимо взаимосвязана со всеми показателями жизнестойкости, то доброжелательность и открытость опыту также, хотя и опосредованно, взаимосвязаны с успешностью освоения русского языка, способствуя его усвоению. Но, поскольку корреляционная зависимость всегда двусторонняя, и успешность изучения русского языка также благотворно влияет на развитие позитивных личностных качеств доброжелательности и открытости опыту.

Заключая отметим, что среди китайцев, изучающих русский язык, преобладают лица с гуманитарной направленностью профессии и высоким образовательным уровнем. Результаты анализа данных психологического исследования показали, что в процессе изучения русского языка личностные факторы играют важную роль. Добросовестность, значимо связанная с успешностью освоения русского языка, имеет при этом взаимосвязи с различными характеристиками жизнестойкости. Значимые взаимосвязи показателей жизнестойкости и открытости подтверждают значимость готовности студентов к новому знанию и новой среде. Тесная связь между жизнестойкостью и добросовестностью показывает, что для изучения сложного иностранного языка (в данном случае - русского) необходим высокий уровень ответственности. Положительная связь между показателями жизнестойкости и доброжелательностью свидетельствует о том, что стремление к установлению позитивных социальных связей помогает повысить уровень жизнестойкости и найти поддержку от окружающей среды.

В дальнейшем мы планируем провести сравнительный анализ полученных результатов с результатами опроса китайцев, не изучающих русский язык, что позволит уточнить психологические закономерности изучения иностранного языка.

Литература

1. Church A. T. Personality measurement in cross-cultural perspective // Journal of Personality. 2001. № 69. P. 979-1006.

2. Matsumoto D. Culture, Context, and Behavior // Journal of Personality. 2007. № 75(6). P. 1285-1320.

3. Хорошилов Д. А. Культура и личность: от исторической антропологии к социальной психологии // Вестник РГГУ. Серия «Психология. Педагогика. Образование». 2020. № 1. С. 12-24.

4. Personality Structure Across Cultures: A Multimethod Evaluation / Paunonen S. V., Jackson D. N., Trzebiński J., Forsterling F. // Journal of Personality and Social Psychology. 1992. № 62(3). P. 447-456.

5. Pike K. L. Language in Relation to a Unified Theory of the Structure of Human Behavior. Berlin: De Gruyter Mouton, 2015. 762 p.

6. Mostowlansky T. Emic and etic // The Cambridge Encyclopedia of Anthropology. Cambridge: Cambridge University Press, 2020.

7. Digman J. Personality structure: Emergence of the five-factor model // Annual Review of Psychology. 1990. № 41. P. 417-440.

8. Апробация краткой и сверх-краткой версий вопросника Big Five Inventory-2: BFI-2-S и BFI-2-XS / А. М. Мишкевич, С. А. Щебетенко, А. Ю. Калугин и др. // Психологический журнал. 2022. № 1. С. 95-108.

9. Psychometric Properties of the Chinese Version of the Organization Big Five Scale / Meng Y., Li C., Yu B., Lan Y. // Frontiers in Psychology. 2021. № 12. URL: https://www.frontiersin.org/journals/psychology/articles/10.3389/fpsyg.2021.781369/full [Дата обращения 02.12.2024]

10. Markus H., Kitayama S. Culture and self: Implications for cognition, emotion and motivation // Psychological Review. 1991. № 98(2). P. 224-254.

11. Exploring the Personality Structure in the 11 Languages of South Africa / Nel J., Valchev V., Rothmann S. et al. // Journal of Personality. 2011. № 80(4). P. 915-948.

12. Simpatía as a cultural script of Hispanics / Triandis H., Marín G., Lisansky J., Betancourt H. // Journal of Personality and Social Psychology. 1984. № 47(6). P. 1363-1375.

13. Development of the Chinese Personality Assessment Inventory / Cheung F. M., Leung K., Fan R. M. et al. // Journal of Cross-Cultural Psychology. 1996. № 27. P. 181-199.

14. Are Indigenous Personality Dimensions Culture Specific? Philippine Inventories and the Five-Factor Model / Katigbak M., Church A. T. , Guanzon-Lapeña M. A. et al. // Journal of Personality and Social Psychology. 2002. № 82(1). P. 89-101.

15. Guohua L., Baoyong L. Development of the Resilient Personality Scale // Psychological and Behavioral Research. 2008. Vol. 6. №. 2. P. 103-106.

Рекомендовано к публикации:
Е.Ю. Коржова, доктор психологических наук, научный руководитель работы,
А.А.Ахаян, доктор педагогических наук, член редакционной коллегии

Literature

1. Church A. T. Personality measurement in cross-cultural perspective // Journal of Personality. 2001. № 69. P. 979-1006.

2. Matsumoto D. Culture, Context, and Behavior // Journal of Personality. 2007. № 75(6). P. 1285-1320.

3. Khoroshilov D. A. Kul'tura i lichnost': ot istoricheskoy antropologii k sotsial'noy psikhologii // Vestnik RGGU. Seriya «Psikhologiya. Pedagogika. Obrazovaniye». 2020. № 1. S. 12-24.

4. Personality Structure Across Cultures: A Multimethod Evaluation / Paunonen S. V., Jackson D. N., Trzebiński J., Forsterling F. // Journal of Personality and Social Psychology. 1992. № 62(3). P. 447-456.

5. Pike K. L. Language in Relation to a Unified Theory of the Structure of Human Behavior. Berlin: De Gruyter Mouton, 2015. 762 p.

6. Mostowlansky T. Emic and etic // The Cambridge Encyclopedia of Anthropology. Cambridge: Cambridge University Press, 2020.

7. Digman J. Personality structure: Emergence of the five-factor model // Annual Review of Psychology. 1990. № 41. P. 417-440.

8. Aprobatsiya kratkoy i sverkh-kratkoy versiy voprosnika Big Five Inventory-2: BFI-2-S i BFI-2-XS / A. M. Mishkevich, S. A. Shchebetenko, A. YU. Kalugin i dr. // Psikhologicheskiy zhurnal. 2022. № 1. S. 95-108.

9. Psychometric Properties of the Chinese Version of the Organization Big Five Scale / Meng Y., Li C., Yu B., Lan Y. // Frontiers in Psychology. 2021. № 12. URL: https://www.frontiersin.org/journals/psychology/articles/10.3389/fpsyg.2021.781369/full [Data obrashcheniya 02.12.2024]

10. Markus H., Kitayama S. Culture and self: Implications for cognition, emotion and motivation // Psychological Review. 1991. № 98(2). P. 224-254.

11. Exploring the Personality Structure in the 11 Languages of South Africa / Nel J., Valchev V., Rothmann S. et al. // Journal of Personality. 2011. № 80(4). P. 915-948.

12. Simpatía as a cultural script of Hispanics / Triandis H., Marín G., Lisansky J., Betancourt H. // Journal of Personality and Social Psychology. 1984. № 47(6). P. 1363-1375.

13. Development of the Chinese Personality Assessment Inventory / Cheung F. M., Leung K., Fan R. M. et al. // Journal of Cross-Cultural Psychology. 1996. № 27. P. 181-199.

14. Are Indigenous Personality Dimensions Culture Specific? Philippine Inventories and the Five-Factor Model / Katigbak M., Church A. T. , Guanzon-Lapeña M. A. et al. // Journal of Personality and Social Psychology. 2002. № 82(1). P. 89-101.

15. Guohua L., Baoyong L. Development of the Resilient Personality Scale // Psychological and Behavioral Research. 2008. Vol. 6. №. 2. P. 103-106.